Союз Журналистов Республики Абхазия > Новости > Встреча военного тележурналиста Антона Степаненко со студентами АГУ
Встреча военного тележурналиста Антона Степаненко со студентами АГУ
15.11.2021
15 ноября в амфитеатре Абхазского Государственного университета состоялась встреча студентов отделения журналистики филологического факультета с российским военным журналистом, телеведущим, членом Академии российского телевидения, автором репортажей и документальных фильмов о вооруженных конфликтах в различных регионах мира Антоном Степаненко.
Это третье мероприятие, проводимое Союзом журналистов Абхазии совместно с международным медиаклубом “Формат-А3”.
Антон Степаненко рассказал о специфике работы журналиста в условиях военного противостояния.
Самое главное для журналиста, по словам Степаненко, суметь передать всю гамму переживаний мирных жителей в зоне конфликта и тем самым вызвать у зрителей сопереживание.
«Я считаю, что своими репортажами я должен вызвать некое соучастие и сопереживание, чтобы люди отложили чай, проверку домашних заданий у детей, еще какие-то домашние дела, и чтобы они прилипли к экрану», – сказал он.
Журналисты ездят на войну, пишут и снимают о том, что и как там происходит, не только для того, чтобы показать реальную картину происходящего в зоне конфликта, но и для того, чтобы войны не случилось где-то в новом месте в будущем, – считает журналист.
«Показывая Цхинвал, Багдад, Донбасс, Сирию, мы хотим, чтобы люди понимали, что война это плохо на самом деле. Мы можем критиковать правительство, нам может не нравиться политика, нас может раздражать рост цен и так далее – то есть, список может быть бесконечным, но главная ценность, которая в России, слава богу, сейчас есть, – это мир. Ровно так же, как в Южной Осетии, Абхазии. И, в отличие от того же пылающего Донбасса и беспокойной Сирии, у нас есть мир, который удалось завоевать и теперь поддерживать. Поэтому своей работой там я, в том числе, преследую и эту цель – показать людям, а чего вы можете лишиться», – отметил он.
Антон Степенанко отметил, что у журналиста, работающего в зоне боевых действии под свистом пуль и разрывами снарядов, возникают такие же ощущения, как и у обычных людей.
«Оказавшись под обстрелом, люди ощущают примерно одно и то же. Я помню этот изматывающий звук мины – пока она летит, она свистит и на кулак всю душу наматывает, думаешь – куда она попадет? И потом слышишь разрыв – значит, не по нам. Следующий свист… И потом минут через 20 уже смогли выдохнуть, потому что обстрел закончился. Я не могу сказать, что к этому страху привыкаешь. Но процесс адаптации от раза к разу сокращается. Уже не хочется, например, сломя голову бежать в укрытие» – отметил он.
«Я смотрю, сейчас очень много молодых девушек в нашей профессии, не дай бог, кому-то из них работать на каком-то очередном конфликте, но мне кажется, что отправляя девочек в зону боевых действий, редакция преследует не только задачу добыть информацию, а еще и отличиться от общепринятых норм, это как джокер в рукаве – вот все отправили мужиков, а наш канал отправил девочку – вот какие мы крутые! Поэтому отправляя журналиста на такую работу, на такой неоправданный риск нужно взвесить все «за» и «против». Могу сказать на примере того же Цхинвала, кое у кого из коллег просто банально в той ситуации под обстрелом сдали нервы и вроде как профессионалы оказались не очень адекватны в той ситуации», – поделился своими наблюдениями Степаненко.
Ему задали вопрос, как журналисту нужно себя вести во время работы в зоне боевых действии, как не погибнуть и выполнить задание редакции.
«Понятное дело, что мы, чего греха таить, когда с коллегами в каких-то командировках пересекаемся, там один из тостов – чтобы удача не отвернулась! Потому что сколько раз я сталкивался с тем, что на самом деле всего не предусмотришь. Ты можешь обвешаться бронежилетами с ног до головы, но это может не спасти. А можешь просто на дурачка, на шару, куда-то проскочить и сделать обалденный репортаж, и сам будешь дивиться, как это получилось. Ну, наверное, ангел-хранитель как-то прикрывает. С другой стороны, тоже полностью доверяться «на авось», куда-то ехать… тоже не дело», – говорит он.
Он напомнил, что, к сожалению, на войне погибали коллеги, снимающие репортажи и не в зоне активных боевых действий.
«Толя Клян, оператор с Первого канала, Максим Волошин и Антон, звукоассистент с ВГТРК в Луганске» – нельзя сказать, что они вместе со штурмовой группой бежали на вражеские окопы. Была какая-то обычная, ровная съемка, но группа ВГТРК попала под минометы. А они снимали просто выход гражданских лиц через линию фронта. Это, наверное, судьба», – сказал Степаненко.
Он считает естественным что, к любому военному конфликту у журналиста складывается свое личное отношение.
«В Южную Осетию я ездил чуть ли не с 2000-го года, у меня там много друзей, и поэтому я воспринимал этих людей как близких мне. Второй момент – не будем лукавить, есть государственная политика, есть интересы государства, а я гражданин России, поэтому на Кавказе, и в частности в Южной Осетии, у России были свои интересы. С одной стороны, мы все считаем, что журналистика независимая, но это не значит, что не нужно учитывать политические нюансы. Журналисты, если они считают себя гражданами той или иной страны, должны поддерживать интересы своего государства. Я считаю, это честно и правильно», – подчеркнул Степаненко.
Работа военного корреспондента всегда связана с большим риском, и семья, родные и близкие реагируют на такого рода командировки по разному.
«Военная журналистика – это эгоизм. Это эгоизм чистой воды, потому что нам хочется, нам нравится, и мы умеем делать репортажи из зоны боевых действий и, по большому счету, мы на это время забываем, что переживают, что чувствуют и сколько седины прибавляется у наших родных. Я был в Багдаде в 2003 году, а моя мать тогда работала врачом в поликлинике и там в 12, в 15, в 18, ее отпускали с приема к телевизору, чтобы она посмотрела мое прямое включение или репортаж, потому что особо звонить возможности не было, но, по крайней мере, когда она видела меня в эфире, она понимала, что со мной все в порядке», – поделился воспоминаниями Степаненко.
Степаненко отмечает, что в отличие от Великой Отечественной воны или от вооруженного конфликта в Абхазии 1992-93 года, когда были жесткие ближние бои, война в настоящее время несколько поменяла свой характер.
«Мы снимали в 2004-м в Багдаде, когда уже там были американцы, и они нас подвозили на броневике, и я понял такую вещь, что вот это поколение – 20-25-летних – они выросли на компьютерных играх и они являются солдатами дистанционной войны, если можно так сказать. В отличие вот от ребят-ополченцев в Абхазии, в Южной Осетии, от того, как сейчас ребята в Донбассе воюют. У американцев это все дистанционно… Я делал большой специальный репортаж «Без срока давности» о военных преступлениях украинской армии на Луганщине, и ребята мне предоставили съемки, сделанные внутри украинского БТРа, снимал оператор-наводчик. И там видно: вот он шарит, шарит, по этажам, останавливается на седьмом и лупит очередь в седьмой этаж… То есть, это война дистанционная, мониторная. Может быть, они не отдают себе полного отчета, что в результате этих выстрелов гибнут люди. А он как играл в компьютерную игру, ровно так же и продолжает воевать, находясь в боевой машине».
Отвечая на вопрос, жалеет ли он, что выбрал нелегкую профессию военного журналиста, Степаненко сказал, что такого ощущения у него никогда не возникало.
«Нет, никогда не жалел. Потому что на самом деле у нас с вами чумовая профессия. Столько увидеть, столько примерить на себя разных ситуаций и разных профессий, познакомиться с таким количеством людей, побывать в таких уголках и России, и вообще планеты – такую возможность дает только работа репортера, журналиста», – подчеркнул Антон Сстепаненко.
